Сначала была боль… Резкий, пронизывающий все тело разряд, заставляющий каждый мускул тела сжаться, он мгновенно вырвал сознание Роджерса из темноты и привел Стивена в чувство. Несмотря на всю подготовку, этот удар был неожиданным – и в первые секунды вывел солдата из равновесия: дыхание сбилось и с губ сорвался слабый стон.
Где?.. – мелькнула первая мысль в очнувшемся разуме Стива. В ушах был тихий звон, все мышцы ныли и приходили в себя от удара током, во рту был неприятный привкус, а зрение… Этой роскоши Роджерс был лишен – глаза были закрыты плотной повязкой. Преодолев сопротивление собственного тела, Роджерс попытался пошевелиться – лишь для того, чтобы определить степень свободы движений – нулевую.
- С возвращением, - раздался над ухом голос, лишенный эмоций, - Капитан, - казалось, в нем появились издевательские нотки.
Женщина, – боль в голове мешала серьезно рассуждать, и выработанная привычка мыслить короткими фразами оказалась очень кстати, - Голос знакомый, – сложно было поручиться за это, но Роджерс привык доверять своей памяти. Однако попытка вспомнить что-то не привела к хорошему результату – новый приступ боли заставил его сморщиться.
Органы чувств просыпались с трудом – даже после ранений и контузий такое было редкостью: сыворотка Эрскина превратила его тело в стабильный и качественный механизм. Который так некстати стал сбоить.
Яд,– новая мысль пронзила сознание. Других логических причин столь странной реакции организма на потерю сознания не было. Даже после длительного ледяного заточения чувства Стивена восстановились буквально за мгновения...
Роджерс не знал, сколько времени прошло с того момента, как незнакомка заговорила, но ему казалось, что целая вечность. Скорее всего это было не так, и прошло всего несколько секунд, за которые он успел испытать целую гамму ощущений. Как бы то ни было, Роджерс не собирался нарушать тишину, вместо это сосредоточившись на собственным мыслях и ощущениях…
С трудом, но организм солдата начал сопротивляться неведомому недугу – и хотя головная боль и ноющие мышцы продолжали беспокоить его, ясность мышления начала возвращаться. Воспоминания, словно отрывочные кадры поврежденного видео, стали возникать перед глазами: вечерняя пробежка по парку… разговор с агентом, оказавшимся рядом… бутылка вода…. Бутылка воды – вот единственный способ ввести яд в его организм. Осознание этого вызвало новый приступ боли, но Кэп уже полностью контролировал мышцы лица – и новый приступ остался незамеченным.
К сожалению, на этом поток воспоминаний оборвался. Но неожиданно для Стива, от этих образов цепная реакция пошла вглубь памяти Роджерса: и голос, идентичный голосу женщины около него, сам по себе зазвучал в его сознании.
Саркиссян, - не тратя лишние мысли, констатировал он, - Офелия Саркиссян.
Что ж, с его возвращения прошло сравнительно много времени. Было бы странно думать, что Роджерса – призрака минувшей эпохи – не навестят его собственные призраки….

Плечо ожег резкий и хлесткий удар. Боль была терпимой, и мгновенной реакции от Роджерса не последовало. И лишь когда бесстрастный голос мучительницы предупредил его о последствиях «жалоб», Роджерс непроизвольно сжал зубы от злости, однако вновь ничего не сказал, давая возможность женщине самой выбирать продолжение «беседы».
Головная боль не отступала, но Стивен перестал обращать внимание на нее, сконцентрировавшись на сигналах от своих нервных рецепторов. Ситуация требовала срочного разрешения, но мгновенных идей не было. Повязка на глазах не была такой уж серьезной проблемой, ведь большинство остальных органов чувств было в распоряжении Кэпа.
В первую очередь, Роджерс незаметно принюхался – воздух в помещении был однозначно тяжелый и отдавал сыростью. Очевидно, что местом его заключения был подвал, вдобавок весь забетонированный – запах влажного бетона сложно спутать с чем-то. А значит: пытаться привлечь чье-то внимание бесполезно, оставалось полагаться лишь на самого себя….
Как известно, темнота, ограничивающая возможности зрения, усиливает другие чувства, в частности слух – и это было на руку Роджерсу. Его и без того улучшенный слуховой аппарат сейчас работал идеально: внимательно вслушиваясь, Роджерс смог отслеживать перемещения женщины – вслушиваясь в ее шаги. Таким образом, следующие действия мучительницы не стали для него неожиданностью:
- Где твои манеры, Роджерс? – раздался тихий голос у его уха после того, как весомым усилием Офелия заставила его наклонить голову. От столь близко произнесенных слов по коже побежали мурашки: дыхание Гадюки заставило его нервные окончания заработать. Но считать это проявлениями страха было бы ошибочно – Роджерс даже не думал поддаваться панике.
Проигнорировав и этот вопрос, Роджерс недолго ждал ответа. Женщина переместилась и встала прямо перед ним, сам же Стивен поднял голову – теперь, если бы не его повязка, их взгляды могли бы встретиться…
- Сколько лет, сколько зим, - произнес Роджерс сквозь зубы, после того, как Гадюка развеяла его сомнения относительно ее личности, - вижу Шмидт и Зола не зря грели тебя на груди…
Конечно, это давало больше вопросов, чем ответов. Не столь давно вернувшийся из мертвых Капитан еще не успел вникнуть в новую политическую ситуацию и не представлял, что из себя сейчас представляет Гидра. А ведь, судя по новому прозвищу Саркиссян, усилия Роджерса и Стратегического Научного Резерва во время войны оказалось недостаточно, и на месте отрубленных голов Гидры растут новые. Разумеется, если это не было очередным бахвальством безумной фанатички…
- Ты задолжал мне жизнь. Надеюсь, об этом ты не забыл? – снова зазвучал голос Гадюки, заставивший Роджерса криво усмехнуться:
- Я ничего не забываю, - сделав паузу, Стив закончил предложение, - Офелия. И раз так, ответь на вопрос: почему я все еще жив?
Капитан перебирал в голове все, что он знал и помнил об этой женщине. Как и многие агенты Гидры того времени, она обладал сомнительным и темным прошлым. Тем не менее, усилиями Штрукера она стало смертоносным орудием Гидры, не раз ставившим под угрозу планы союзников. И сейчас Роджерса мучил один вопрос:
Что же с ней было за все эти годы? Не думаю, что она была в анабиозе, как и я…
А тем временем, Роджерс снова почувствовал дыхание Гадюки у своего лица – буквально в нескольких сантиметрах, преодолев которые их лица могли бы соприкоснуться. Соблазн сделать резкое движение головой был велик, очень велик – но Роджерс взял себя в руки, просто выслушав очередную издевку Гадюки.
- Как джентльмен я позволю «даме», - это слово он произнес с неприкрытым сарказмом, - говорить первой.

Отредактировано Steven Rogers (2013-10-08 22:07:49)

- Хм… - задумчиво произнес Роджерс, - тем не менее, это не ответ на мой вопрос, Офелия, - добавил он, без особой надежды на ответ. Такой уж был сейчас момент, что рассчитывать на приятную непринужденную беседу не стоило…
Их было немало – злодеев всех рангов и мастей, с которыми приходилось сталкиваться Капитану. Кто-то был банальным преступником, кто-то убежденным нацистом, а кто-то – подлым предателем… Красный Череп, барон фон Штрукер, Арним Зола, барон Зимо, Мастермэн, Леди Лотос – каждый из них в свое время ставил себе целью избавиться от Капитана. Мадам Гидра была одной из них. Женщиной, которой были безразличны все те принципы и идеалы,  отстаивать которые было дело всем жизни капитана Стивена Роджерса. Выделял ли он ее из всего пантеона своих врагов? Пожалуй, что нет. И, надо полагать, теперь это вполне может выйти ему боком…
Ну, кто бы мог предположить, что из всех его личных противников именно Офелии Саркиссян предстоит пережить все эти десятилетия, отделившие эпоху Капитана от современного мира. А ведь столкновение с ней даже не было по-настоящему серьезным моментом в карьере Капитана – а всего лишь случайностью, еще одним шагом в борьбе с вездесущей Гидрой. Что же, надо полагать, сама Мадам так не считала – ибо вряд ли она похитила Роджерса лишь для того, чтобы поговорить…
Раз за разом Роджерс пересматривал все факты, которые сохранила его память об этой женщине. Тактический интеллект и целеустремленность, мстительность и безумная жестокость, хладнокровие и бескомпромиссность – вот далеко не полный список качеств, которые характеризовали эту наймитку Гидры во многих известных Роджерсу досье. Первое что приходило в голову – это именно мстительность, побудившая Офелию захватить старого врага.
Теперь хватит размышлений – время действовать…
На протяжении всего того времени, которое прошло с момента более-менее полного восстановления органов чувств, Роджерс не прекращал анализировать окружающую его обстановку. Умело пользуясь навыками, приобретенными за годы службы, он тщательно скрывал свои действия от похитительницы. Помимо выяснения информации о месте своего заключения, Роджерс незаметно исследовал и свои путы – прочность скоб, а также устойчивость стула, к которому был прикреплен – и надо сказать, был вполне удовлетворен результатами.
Все не так плохо, как могло быть…
- Ну, вижу, ты узнал меня, - с этими словами она сорвала повязку с глаз Роджерса, заставив его на несколько секунд прищуриться. Каким бы тусклым не было освещение в камере, его вполне было достаточно чтобы ненадолго добавить чувство дискомфорта человека, глаза которого были закрыты плотной тканью. Однако, теперь Роджерс имел приятную возможность хорошо разглядеть свою собеседницу.
- А я вижу, что ты совсем не изменилась с тех, - в ответ заметил Роджерс, пристально разглядывая лицо, - не считая меток тех времен, которые мы все носим… - после короткой паузы он поинтересовался, - меня мучает вопрос, зачем нужны было завязывать глаза, если ты собиралась все же оставить мне зрение?
- Я тебя пригласила, чтобы обсудить одно дело.
Лицо Роджерс приняло заинтересованное выражение, но словами он выразил совершенно другое:
- А с чего ты взяла, Мадам Гидра, что мне интересно вести дела с тобой?

Что-то я разошелся, - мысленно укорил себя Роджерс, за то, что начал терять хладнокровие. А как еще иначе можно было объяснить его непонятное стремление подкалывать и подначивать противницу. Хотя, по правде говоря, это помогало отвлекать ее и откровенно тянуть время, давай огромный простор для тактического мышления…
Поняла ли это Мадам Гидра, сказать было сложно – непроницаемая маска ее лица тщательно хранила все секреты, сокрытые в этой холодной и расчетливой голове. Как бы то ни было, слова Роджерса она оставила без внимания, видимо не посчитав это заслуживающим его. Стивен немного напрягся, не отрывая взгляда от женщины, и снова мысленно расставил основные вехи своего плана….
… Резко дернувшись на стуле, он без труда добился своей цели – смещенный центр тяжести предмета мебели помог капитану опрокинуть его, после чего стул со страшным грохотом рухнул на пол. Казалось, что время застыло – и секунды тянулись подобно часам. И это было только на руку Стивену. Напрягая свое тело, ему удалось воспользоваться преимуществами любой мебели – местами соединения деталей, самому слабому месту конструкции. Мгновение – и вот уже руки Роджерса с прикованными к ним подлокотниками свободны. Но этого мгновения хватило Офелии, чтобы мгновенно среагировать на выкрутасы капитана – и вот противница уже рядом…
Плохой план – сжал зубы Роджерс. В данный момент такая удаль была лишней. У Офелии, уровень подготовки был очень высок, были слишком много времени для реакции на попытки Роджерса освободиться. Провалить план в данном случае было бы скорее всего чистой воды самоубийством, а такой роскоши Роджерс позволить себе не мог.
- Хотела рассказать тебе, что Гидра в ближайшее время планирует восемь терактов. И что я знаю, где будет организован каждый из них. Не в моей компетенции определять интересы Фьюри... но тебе, думаю, это будет интересно?
Блеф? Или правда? Если правда, то зачем ей рассказывать об этом? Очевидная подстава, ловушка, - вихрем пронеслись мысли, - Никакого сотрудничества? Но информация может быть полезной…
Замешательство на доли секунды, но все же Роджерс принял решение:
- Я слушаю.

Отредактировано Steven Rogers (2013-10-20 20:39:55)